51 * * *

- Вот так все это и было, - закончил Ани-чан свой длинный рассказ.

Дракон помолчал некоторое время, потом опустил юношу обратно на твердую землю. Потом он, окинув внимательным взглядом стоявшего перед собой воина, фыркнул, еще раз и еще, а затем разразился невероятным хохотом, но, заметив выражение лица Ани-чан, осекся и поспешил принять прежнее невозмутимое состояние.

- Прости, Ани-чан, но ты сам будешь смеяться над своей историей, когда все закончится.
- ЕСЛИ все закончится благополучно, - заметил юноша.
- Не, ну кто бы мог подумать. Мы, конечно, все знали, что Гильморхайнт с приветом, но что до такой степени… О, прости, я не хотел тебе напоминать.
- Ничего, - медленно процедил Ани-чан, изобразив на своем лице гибрид недовольства и снисходительности.

Эти двое были настолько поглощены своим пока еще словесным поединком, что не замечали ни недоуменно наблюдавших за ними издалека друзей Ани-чан, ни отряд черных воинов во главе с тремя монахами в странных хламидах, приблизившийся с другой стороны. Впрочем, отряд быстро дал знать о своем появлении тремя мощными взрывами в опасной близости от дракона и Ани-чан.

- Это еще что?! - в один голос воскликнули оба и переглянулись.
- Это не твои люди? - осененный потрясающей догадкой, поинтересовался дракон.
- Я готов поклясться, что это люди Черной Королевы. - Тут Ани-чан заметил, что трое монахов вновь вскинули руки. - Осторожнее, они снова атакуют! - и он встал между драконом и отрядом воинов.

Три огненных шара взорвались у его ног, но когда пламя рассеялось, все с удивлением и некоторым ужасом обнаружили, что юноша цел и невредим, да еще и несется на отряд с невероятной скоростью, вынимая на ходу невероятный по красоте очень длинный и грозный меч, а на лбу его горит золотым светом знак лотоса. Нет, не думала Черная Королева, что трех мощных колдунов и их телохранителей можно так быстро отправить на высший суд.

50 * * *

Ани-чан вытер меч о хламиду последнего монаха-колдуна и вернулся к дракону, в полном оцепенении и изумлении наблюдавшему за ним.

- Эй! Что с тобой? - удивился юноша. - Теперь, пожалуй, я запросто мог бы убить тебя, и ты даже не заметил бы этого. Что случилось?
- Пламя… - чуть ли не по буквам произнес потрясенный дракон.
- Не понял, - остолбенел Ани-чан.
- Пламя даже не коснулось тебя.
- И что. Я же говорил, что когда только прибыл в этот мир и оказался на вершине горы, где вечный мороз, то даже не замерз, хотя на мне почти ничего не было.
- Пламя и холод тебя не ранят…
- И что?
- И это знак на твоем теле. Золотой Лотос.
- Я воин Золотого Лотоса. Ну, а что на лбу загорелся, так я и сам не знаю, в чем тут дело.
- Зато я теперь знаю.
- Просветишь меня?
- Конечно, дитя мое, Айна. Ты сердце, ты тот самый тринадцатый воин Золотого Лотоса, рожденный из сердца моей дочери, убитой Гильморхайнтом.
- Но-но! Погоди-ка! Что ты несешь?! Я уже слышал эту историю о драконихе по имени Золотой Лотос. Между прочим, Гильморхайнт, хоть и двинулся умом, но не убивал ее. А во-вторых, что заставило тебя подумать, что я… э… новое воплощение твоей дочери?
- Пламя. В этом мире только она была настолько близка к огню, что он не трогал ее. Только она. Ты носишь на своем теле знак Золотого Лотоса. Но воины этого клана не могли противостоять огню, а ты можешь. Готов голову дать на отсечение, что ты даже родился под знаком огня!
- Побереги голову. Ну, родился. А так же родился под знаком и воды тоже.
- И воды?! Значит, это свойство тоже осталось при тебе, - улыбнулся дракон, насколько, конечно, можно себе представить улыбающегося дракона.
- Так значит… - смутился Ани-чан. - Но я не понимаю, что…
- Все в порядке, дитя мое. С этой минуты ты можешь называть меня отцом. Хотя, - дракон нахмурился, - до сих пор не могу понять, почему ты убил своего брата Гортлака и освободил Гильморхайнта, который тебя убил.
- Гортлак напал на меня. Правда, сначала он окатил огнем одну мою знакомую, но я заслонил ее…
- Но если ты смог противостоять его огню, он должен был все понять! - воскликнул удивленный дракон. - Он не мог не знать. Почему тогда?
- Я не знаю. Гортлак сразился со мной и погиб. Я забрал из его пещеры свой меч, а заодно нашел там измученного дракона и выпустил его. Он увидел на моем плече знак Золотого Лотоса и рассказал историю Айны, а потом посоветовал мне сделать из шкуры Гортлака доспехи. Правда, потом выяснилось, что все это время он принимал меня за мужчину.
- Это я уже знаю, - усмехнулся дракон.
- Но поверь мне, Гильморхайнт не мог убить Айну.
- Почему?
- Во-первых, они любили друг друга. А во-вторых, если я, как ты говоришь, ее сердце, то я наверняка почувствовал бы это.
- Наверное, ты прав. Да… вот еще, - дракон вынул откуда-то из воздуха что-то белое и бросил к ногам Ани-чан. - Возьми это. Когда мать Айны умерла от горя, то попросила сделать из ее шкуры доспехи и отдать их тебе. Она единственная, кто ни на миг не засомневался, что сердце Айны вернется в виде воина Золотого Лотоса.
- Спасибо, но у меня уже есть доспехи, - с некоторой осторожностью произнес юноша, не зная, как отреагирует новообретенный папочка на то, что черно-золотые доспехи-то из шкуры старшего сына.
- Все равно возьми. Гортлак, вне всяких сомнений, был отличным драконом, но эти белые доспехи дают защиту вдвое большую и защитят от злой магии. Не будешь носить сам, отдай их тому, о ком больше всего беспокоишься.
- Я так и сделаю… отец, - поклонился Ани-чан.
- А я тогда подправлю твои доспехи. Я вижу, с ними уже поработал Гильморхайнт, но их еще можно улучшить, - и с этими словами дракон подхватил Ани-чан языком и втянул в пасть.

Ани-чан так растерялся, что не успел ничего сделать, как очутился в пасти своего папочки. Внезапно его окутало облаком искр, пасть раскрылась, и дракон, так же схватив его языком, поставил его обратно на землю, и солнечный свет отразился на зеркальной золотой чешуйчатой поверхности доспехов юноши.

- Ну, спасибо, - вымолвил, переведя дыхание, он и наклонился за белыми доспехами.

Коснувшись белого мягкого материала, Ани-чан почувствовал странное тепло, исходящее от него. Он ощутил всю любовь и нежную заботу матери Айны, переданную этим доспехам, и он понял, что не смог бы носить их сам. Не смог бы не потому, что это тепло ему чуждо, а потому, что есть тот, кому эта защита нужнее.

- Я пойду, - тупо произнес он, прижимая к своей груди белый ком.
- Иди. Если я понадоблюсь, позови меня. Мое имя Яманотэн, - дракон взмахнул хвостом и поднялся в воздух.

Вдруг сверху посыпалась красная пыль, Ани-чан посмотрел вверх и увидел, что это краска осыпается с чешуй дракона. И вскоре в небо поднялся прекрасный темно-синий дракон. Ани-чан какое-то время смотрел ему вслед, потом обнял скомканный белый доспех обеими руками и прижал его к своей груди. Что-то менялось в его мыслях и чувствах, что-то, что он не мог пока ни назвать, ни объяснить. Ани-чан вздохнул и направился обратно в город.

53 * * *

- Что там произошло? - спросила Ятэн, когда Ани-чан приблизился к ним, ожидавшим возвращения Ани-чан там, откуда они наблюдали за ним и драконом.

Ани-чан не удостоил Ятэн ответом и прошел мимо, но остановился и обернулся к ней. Несколько секунд смотрел на девушку, усмехнулся чему-то и бросил белые доспехи к ее ногам.

- Возьми и носи их, не снимая, - сказал он и пошел дальше.
- Ани-чан! Ани! - прокричала Ятэн ему вслед, но он не обернулся больше; она хотела бежать за ним, но споткнулась о доспехи и чуть не упала, наклонилась и подняла их. - Почему все так должно было случиться?
- Успокойся, - произнес Харука, похлопал девушку по плечу и умчался за Ани-чан.

Ореада, внимательно наблюдавшая за Ятэн, подошла к ней и жадно протянула руки к доспехам. Ятэн отстранилась и недоумевающе посмотрела на старую колдунью.

- Отдай их мне, - произнесла Ореада хриплым от непонятного Ятэн возбуждения.
- Что?
- Это доспехи из шкуры Белой Драконихи. Отдай их мне, - она уже не просила, а требовала.

"Доспехи. Это доспехи. Ани-чан сказала носить их, не снимая", - все в душе Ятэн ликовало, когда она поняла смысл слов Ани-чан.

- Торнадо, Мичиру, Ани-чан любит меня! Она дала мне эти доспехи, чтобы защитить меня! - радовалась словно ребенок Ятэн.
- Отдай мне эти доспехи! - вскричала Ореада.
- Но почему я должна отдать их тебе?
- Эти доспехи сделаны специально для дочери Белой Драконихи - Айны и наделены особой защитной силой. Тот, кто носит их, становится практически неуязвим.
- Тем более я не отдам их тебе. Ани-чан дала их мне, чтобы защитить меня.
- Ах ты, глупая девчонка! - и Ореада взмахнула руками, и в Ятэн полетел настоящий вихрь ледяных игл.

54 * * *

- Что ты творишь, Ани-чан? - спросил Харрука, догнав Ани-чан и преградив ему путь.
- Харука, что тебе от меня нужно?
- Почему ты бросаешь Ятэн? Как ты можешь?! Что из того, что он оказался женщиной?
- Мужчина, женщина, - это не причем здесь. Она лгала мне и заставляла других лгать.
- А что бы ты сказала, если бы знала с самого начала, что Ятэн - женщина? Молчишь? Так я скажу - никогда бы вы не были вместе. И если ты считаешь, что ее желание пощадить твои чувства - зло, то поверь мне, излишняя правдивость куда более жестока...

Ани-чан молча слушал гневный монолог Харуки, как вдруг ощутил настоящий холод внутри и весь встрепенулся.

- Ятэн! - едва слышно воскликнул он и со всех ног помчался назад, туда, где остались Мичиру, Торнадо и Ятэн, и поспел как раз вовремя, чтобы заслонить своим телом Ятэн.

Ледяные иглы приблизились к Ани-чан и растаяли. Ореада злобно прищурилась.

- Зачем ты вернулась?
- Ани-чан, она хотела забрать белые доспехи! - то ли констатировала, то ли пожаловалась Ятэн.

Ани-чан, услышав ее голос, повернул голову и встретился с ней взглядом.

- Все будет хорошо. Иди и надень пока эти доспехи.
- Она не наденет их! - восстала против этого заявления Ореада.
- Скажи мне только одно, колдунья. Почему ты спасла ей жизнь? - переведя пронзительный взгляд слегка прищуренных глаз на Ореаду, поинтересовался Ани-чан.
- Что?! - воскликнули все.
- Так почему же? Отвечай! Ты ведь не знала, - язвительно продолжал Ани-чан. - Не знала. Мудрая и всезнающая Ореада не могла и представить в страшном сне, что спасет жизнь человеку, столь важному для меня, - Ани-чан расхохотался, но быстро оборвал свой смех. - Я никак не мог понять этот твой жест, но теперь. Теперь все встало на свои места, Ореада. Ты знала все это время. Ты готовила моих друзей к сражению со мной. Ты вынудила Гортлака насмерть биться со мной. Ты учила меня неверным заклинаниям, когда я пришел к тебе за помощью. Ты так хотела покончить со мной, что не доверилась жаждущему мщения за смерть сына Яманотэну, потому что он слишком стар и мудр, чтобы наброситься на противника, не узнав для начала, кто он и почему сделал то, что сделал. Тогда ты попросила дочь прислать подмогу. И теперь, когда я знаю, кто ты, Ореада, я бросаю тебе вызов.
- Будь ты проклята, Айна. Ты умерла и должна была остаться таковой, но нет, тебе этого показалось мало, и ты вернулась. Но я снова остановлю тебя, Золотой Лотос.
- Что происходит? - недоумевали друзья.
- Кажется, я тоже начинаю понимать, что тогда случилось, - раздался низкий громоподобный голос, и рядом с ними появился высокий суровый пожилой человек в королевских одеждах глубокого темно-синего цвета с серебряной отделкой.
- Яманотэн! - вскричала Ореада испуганно, но тут же успокоилась, подлетела в воздух и превратилась в огромного фиолетового восточного дракона.

Яманотэн хотел было проделать то же самое, но Ани-чан остановил его жестом.

- Не нужно, я сам.
- Береги себя, Ай… Ани-чан.
- Не беспокойся за меня, - ровным тихим голосом произнес юноша и увел Ореаду за собой в горы.

Яманотэн проводил их взглядом и посмотрел на людей, стоявших перед ним.

- Так вы друзья Ани-чан? А… - улыбнулся он, увидев в руках Ятэн белые доспехи. - Она отдала их тебе. Ты очень важна для нее. Кто ты?
- Пока она не узнала, что я не мужчина, я была ее мужем, - печально ответила Ятэн.
- Странные вы все-таки существа, люди, - усмехнулся он.
- Но Вы же тоже… - недоумевающе начала Мичиру, но Торнадо остановил ее.
- Он не человек, он дракон, - сказал Торнадо ровным, хотя и не очень довольным голосом.
- Да, я Яманотэн, Дракон Горных Ветров, - представился, наконец, мужчина. - И я отец Золотого Лотоса, чье сердце возродилось в Ани-чан.

55 * * *

Тем временем это самое Сердце достигло гор и остановилось, чтобы здесь, вдали от мирных жителей сразиться с фиолетовым драконом по имени Ореада.

Солнце медленно, но верно клонилось к западу, и Ани-чан понимал, что времени у него мало, а противник неслабый. Ореада хоть и была в виде человека довольно старой, но дракон из нее получился хоть куда, - красивый, огромный зверь восточного типа, с рогами и усами и мощными лапами кружил над Ани-чан и собирался напасть.

- Ты зря со мной связалась, девчонка! – прорычал дракон, сделал круг в воздухе, и на небе быстро собрались грозовые тучи, и грянул гром; молния ударила в землю как раз в то место, где мгновение назад стоял юноша в золотых доспехах.

Ани-чан довольно резво убежал еще от нескольких молний, забрался на скалу и, встав в позу обвинителя, вытянул руку и ткнул пальцем в сторону Ореады.

- Ты вошла в доверие к повелителю западных драконов и предательски убила его дочь. Ты превратилась в человека и творила зло, обманывая доверие тех, кто обращался к тебе за помощью. Ты сталкиваешь между собой бывших друзей, и это непростительно. Ты погубила меня однажды и хочешь убить снова, но я…
- Я что-то не понимаю, - несколько удивленно заговорила Ореада, застыв над головой воина. – Ты что же думаешь, что я собираюсь ждать, пока ты закончишь свою тираду?
- Видимо, нет, - пробурчал юноша, благоразумно слетая со скалы вниз, потому что в следующую секунду под натиском бронированного хвоста Ореады ее вершина разлетелась в пыль. – Но я здесь, и как Хранитель я накажу тебя во имя Света! – торжествующе прокричал он уже снизу, припорошенный каменной пылью.

"Пора отвыкать от подхваченной в Сэйлории привычки трибунно хамить противнику в начале сражения. Как бы красиво это ни выглядело там, здесь могут прикончить, не дожидаясь окончания закрученной фразы" – подумал вдруг Ани-чан, и это секундное замешательство стоило ему довольно дорого, потому что Ореада немедленно им воспользовалась и обрушила на незадачливого противника свой мощный хвост.

Ани-чан не успел увернуться от хвоста Ореады, и его с силой швырнуло спиной о ближайшую скалу. Резкая боль пронзила его тело, перед глазами пошли цветные круги, но удар когтистой лапы еще раз доказал, что даже самая плохая ситуация может ухудшиться, и, ощутив вкус свежей крови на своих губах, Ани-чан понял, что несколько его ребер превратились в костную кашу. Воспользоваться своим мечом он не мог, - зная о свойстве Старзфлэймстила, Ореада знала и способ избежать его мощи. Ани-чан оставалось лишь одно – прикончить Ореаду так же, как он прикончил Гортлака.

Юноша довольно неуклюже увернулся от очередной хвостовой атаки Ореады, но неожиданно ловко уцепился за длинный спинной шлейф дракона и запрыгнул ему на спину. Ему повезло, что старая дракониха не стала кататься по земле, как это в свое время сделал Гортлак. Однако атака обеими руками в основание черепа Ореады ничего Ани-чан не дал, и ему пришлось подскочить в воздух и снова нанести смертоносный удар. Ореада почувствовала, что ей становится немного дурно и мутится сознание, и поняла, что с Ани-чан пора заканчивать раз и навсегда. На Ани-чан обрушился целый шквал молний, но оказалось, что шкура Гортлака, из которой был сделан доспех юноши, превосходно защищал от электричества. Увидев, насколько хорошо он укрыт от молний Ореады, Ани-чан перестал обращать на них внимание и сосредоточился на своем плане. Он видел, что Ореаду не убил ее удар, когда-то выведший из строя Черного Дракона, однако атаки Ореады стали более беспорядочными, и уклоняться от ее лап и хвоста теперь было гораздо легче. Ани-чан прыгнул вверх перед самой мордой дракона, пролетел в сторону хвоста и, уперевшись покрепче в камень плато ногами, схватил Ореаду за хвост и принялся вертеть вокруг себя, сшибая все мало-мальски выступающие камни окрестных скал. Потом он с силой швырнул обмякшего дракона в небо, а сам снова взлетел вверх и оттуда с диким воплем: "World Shaking!" ударил кулаком в одну из слабых точек скалы так, что камень треснул, и скала разошлась до самого основания и даже глубже, образовав узкий каньон, в который и рухнула начинающая приходить в себя Ореада. Она попыталась уцепиться передними лапами за край, но Ани-чан не позволил ей сделать этого. Он подбежал к ней, его тело словно вспыхнуло алым пламенем, ясно отразившимся в испуганных глазах Ореады, и скалы сошлись, подняв столб пламени. Высоченная стена пламени – вот все, что осталось от могучей драконихи.

Ани-чан без сил опустился на землю. Свечение его тела исчезло. Через какое-то время он понял, что все-таки должен покинуть это место и вернуться в селение, обернулся еще раз на ровный шов в скале и заметил кусок хвоста Ореады, торчащий из шва. Он усмехнулся, подошел и поднял хвост.

- Из него выйдет отличная пара перчаток, - произнес он, снял с хвоста шкуру, перекинул ее через плечо, снова поморщился от боли в груди и, с грустью вспомнив, как быстро заживали все его раны в Реалии и Сэйлории, не спеша зашагал вниз в город, где его уже ждали друзья.

56 * * *

- Я не ослышался? - с едва скрытой иронией притворно-холодным тоном поинтересовался Харука, когда Ани-чан проходил мимо.
- Нет. Не то чтобы я использовал твою атаку, Уранус, но зато эти слова так подходили под ситуацию, что я был не в силах удержаться, - улыбнулся Ани-чан и прифыркнул в дополнение своих слов.

Уранус улыбнулся в ответ, хотя и до этого было ясно, что он ничуть не сердился на Ани-чан, и лишь был слегка ошарашен, услышав из его уст название своей атаки. Впрочем, в свое время они с Мичиру лично убедились, что Ани-чан способна использовать силу других планет, поскольку однажды она уже использовала силу Нептуна и Юпитера, так что он вполне мог ожидать от нее использования и силы Урана.

- Ани-чан, - тихо позвала Ятэн и тронула его за руку, когда он проходил мимо нее, даже не глядя в ее сторону.

Юноша остановился, но головы не повернул.

- Не уходи, Ани-чан, - так же тихо произнесла Ятэн, глядя себе под ноги.
- Ты не сможешь удержать меня против моей воли, - холодно заметил Ани-чан, стряхнул тонкую изящную руку подруги со своего доспеха и пошел прочь.

Ятэн осталась стоять посреди дороги, глядя своими прекрасными ясными хризолитовыми широко распахнутыми глазами вслед уходящему другу, и никто не мог убедить ее в том, что он не вернется сегодня, потому что она верила. Ятэн верила в их с Ани-чан любовь. Глупо и слепо так надеяться, но она все же надеялась, потому что она любила.

Ани-чан ушел и горизонт поглотил его золотую фигуру.

Близился вечер. Набежали тучи. Накрапывал дождик. Взошла алая луна на безбрежно-черное небо. Дождь полил сильнее и вскоре превратился в настоящий ливень.

- Пойдем, Старлайт, - Харука подошел к девушке и осторожно коснулся ее плеча. - Он не вернется.
- Нет, - слабо возразила Ятэн, вытирая рукавом струи дождя, скатывающиеся по ее щекам.
- Ты простудишься и заболеешь, если так и будешь торчать здесь в такую погоду, - сурово проговорил Харука с искренним сочувствием в резком от волнения голосе и сильно дернул девушку за плечи.
- Я жду его и буду ждать, потому что он вернется! Ты понимаешь?! Он вернется! - закричала Ятэн, оборачиваясь, и у Харуки кольнуло сердце, когда он увидел, как дождь сливается со слезами на лице Старлайта.
- Ятэн… - выдохнул Харука, порывисто обнял девушку и прижал ее к своей груди. - Но в такой дождь он где-нибудь укрылся. Конечно же, он вернется, но только когда закончится дождь. Пойдем. Прошу тебя.

Мичиру поджала губы, задернула штору на окне и вернулась к столу.

- Ну, что там? - поинтересовался Сакура.
- Ничего особенного, - безжизненно ответила Мичиру и, сославшись на головную боль, поднялась к себе.

57 * * *

Ани-чан шел вперед, не разбирая дороги, с одной лишь целью - уйти как можно дальше от всех их. Уйти от Ятэн, чтобы никогда больше ее не видеть… Никогда. Эта мысль обожгла его. Он остановился и вдруг почувствовал, как ему больно. Сначала он подумал, что эта боль в груди - следствие его сражения с Ореадой, но потом вдруг понял, что все кости уже давно срослись и не могут причинять такую боль.

- Ятэн, - произнес Ани-чан, и новая вспышка заставила его рухнуть на колени в размытую ливнем дорожную пыль. - Ятэн… повторил он.

Ятэн была нужна ему. Он мог бы безумно ненавидеть ее за ее обман, но не ненавидел. Пусть он был обижен, но что с того? Ятэн, кем бы он или она ни была, Ятэн была нужна ему как воздух. Теперь он тоже понимал это. Но разве мог он вернуться к ней после того, как сильно он оскорбил ее?

Ани-чан стоял на коленях в этой бурой слякоти, освещаемый лишь зловещим сиянием полной кровавой луны, и плакал, презирая себя за то, что он сделал. Внезапный шорох заставил его вскочить на ноги и вытереть слезы. Из-за камней появилась Меливен.

- Ты следила за мной? - раздраженно спросил Ани-чан.
- Прости. Я… - она заметила грязь на его одежде. - Ты упал?
- Поскользнулся. Дождь размыл дорогу, - соврал Ани-чан. - Что тебе нужно?
- Позволь мне пойти с тобой. Ведь ты мне как брат, и я не могу оставить тебя сейчас.

Ани-чан остолбенел. Брат? Она назвала его братом? Почему? Что за странная связь появилась между ними с тех пор, как они впервые встретились? Почему Меливен так близка ему, и в то же время не любима им? Этого он понять не мог. Сестра… он невольно улыбнулся этому. Что ж, пусть у него будет сестра.

- Твой отец знает, где ты? - мягко спросил он.
- Да. Я сказала ему, что пойду за своим братом, - улыбнулась Меливен.
- Пойдем. Ты промокла. Здесь уже недалеко.
- А куда мы пойдем?
- В лесной дом Ореады, где я жил все это время.

Не прошло и часа, о Ани-чан и Меливен уже сидели у жарко пылающего камина и грелись, глядя на живое пляшущее пламя.

Меливен украдкой взглянула на брата и печаль тронула ее красивое лицо, - взгляд его был прикован к огню, по щекам катились слезы, а на губах застыло имя той, которую он бросил. Ани-чан заметил брошенный на него взгляд и выражение лица сестры и отвернулся.

- Прости.
- Тебе незачем просить прощения, Меливен. Я сам виноват в том, что произошло. Только я сам, - вымолвил он и завалился на одну из двух кроватей в домике. - Спокойной ночи, сестра.
- Спокойной ночи, брат.

58 * * *

- Я найду и убью его, - прошипел Харука, поправляя влажную салфетку на лбу мечущейся в бреду девушки.
- Ничего ты ему не сделаешь, - грустно заметила Мичиру и поставила на стол груду склянок с лечебными настоями и отварами. – Ничего.
- Почему ты так уверена? – удивленно воззрился Харука на подругу.
- Просто я так думаю. Ведь не смогли мы убить ее даже тогда, когда ее тело было захвачено Хаосом, - улыбнулась Мичиру и обняла Урануса за плечи. – Кроме того, скоро лекарства помогут Ятэн, и все образуется.
- Боюсь, что не так все просто, - грустным, полным странной печали голосом сказал старый доктор, который пришел вместе с Мичиру и осматривал Ятэн.
- Что?! – вскричали в один голос внешние воины.
- Мои снадобья очень сильные, но вот уже несколько дней от них никакого эффекта. Это странно, и сейчас я понял, что никакие лекарства не помогут вашей подруге. Боюсь, она умирает.
- Неужели ничего нельзя сделать? – заплакала Мичиру.
- Ведь это всего лишь глупая простуда! – закричал Харука, едва сдерживая слезы.
- Есть одно средство, - произнес доктор, немного подумав. – Я говорил с Торнадо и узнал кое-что интересное. Я думаю, только возвращение Ани-чан способно исцелить душу вашей подруги, а там уже и простуда отступит.

Они говорили еще с час или больше, потом доктор ушел, и Сенши побежал его проводить. Торнадо вошел в комнату и застал плачущую Мичиру возле постели Ятэн.

- Где Харука? – насторожился Торнадо.
- За что? – всхлипнула Ятэн и непроизвольно схватила Мичиру за руку.
- Он ушел проветрить мозги. Боюсь, что если он увидит Ани-чан, он как минимум ударит его. – Мичиру сменила влажное полотенце на лбу Ятэн и тяжело вздохнула. – Торнадо, почему все так сложно?
- Если б я знал, - нахмурился Торнадо и вышел из комнаты.

59 * * *

- Меливен, почему ты молчишь?
- Тебе не нужно этого знать, - ровным голосом сказала эльфийка и продолжила заниматься ужином.
- Послушай, Мел, ты мне уже почти неделю компостируешь мозги. Я хочу знать, что происходит.

Меливен обернулась и недоумевающе уставилась на названную сестру-брата, поскольку, по крайней мере, половина использованных ею оборотов и слов была ей незнакома.

- Меливен, я знаю, что ты не хочешь меня волновать, но у меня болит сердце, словно что-то случилось. Меливен, не надо от меня скрывать то, что мне следует знать. Ты думаешь, что оберегаешь меня, но это не так.
- Почему не так? – робко спросила девушка.
- Меливен, да потому, - Ани-чан обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза. – Потому что я чувствую, что что-то случилось и мучаюсь еще больше, оттого что не знаю, что именно.
- Ятэн больна… - прошептала Мел, уткнувшись лицом в грудь Ани-чан.

Ани-чан медленно отстранился.

- Что? – едва слышно выдохнул он. – Когда?
- На другой день после твоего ухода, - говоря это, Меливен сжалась, словно ожидая удара.
- Но ведь прошла уже неделя… разве она…
- Лекарства не помогают ей.
- За что ты так со мной, Меливен? – заплакал Ани-чан и упал на колени. – За что?

Меливен отшатнулась от него к стене и закрыла руками лицо.

- Просто… просто… я… люблю тебя, брат, - но ее слова заглушил звук захлопнувшейся двери, - Ани-чан уже исчез в ночном тумане горного леса. – Я люблю тебя, Ани-чан, - повторила Меливен, ничком рухнула на постель, зарылась в одеяла и тихонько заплакала.

60 * * *

Шорох осторожно открываемой входной двери заставил Харуку насторожиться и сильнее вжаться в скрытый тенью красной луны угол комнаты. Легкие шаги внизу и на лестнице доносил лишь прохладный сырой сквозняк, просочившийся через порог. Дверь комнаты печально скрипнула, словно сетуя на свою старость, и открыла доступ незваному ночному гостю в спальню, где спала Ятэн. Незнакомец проскользнул в комнату и неслышно закрыл за собой дверь. Харука разглядел не очень высокого плечистого человека с длинными волосами и скривил губы в жестокой усмешке.

Тем временем человек подошел к постели больной девушки и встал возле нее на колени. Возле кровати стоял ночной столик. Заметив лампу на столике, человек поднес к ней руку, в его ладони вспыхнул золотистый огонек и зажег лампу. Ровное оранжевое пламя выхватило из темноты лицо пришельца, и Харука узнал Аничан.

- Ятэн, - позвал Аничан, и девушка слабо застонала в неспокойном сне.

Аничан коснулся ладонью ее лица, - Ятэн горела в жуткой лихорадке. Юноша вздрогнул, взял руку девушки в свои ладони и прижался к ней мокрой от слез щекой. Сколько он так сидел, - может, минуту, может, час. Потом Харука услышал его тяжелый вздох. Аничан поднялся с колен, отпустил руку Ятэн, и одним быстрым движением руки отдернул теплое одеяло, которым была укрыта девушка. Ночная рубашка Ятэн была насквозь мокрой от пота, и Аничан аккуратно срезал ножом рубашку. Выхватил из ящика стола свежую простыню, завернул в нее Ятэн, как младенца, и взял девушку на руки. Он прижал ее к себе, и сел на постель. Аккуратная головка со спутанными влажными белыми волосами мягко опустилась ему на плечо, и Аничан с нескрываемой нежностью заглянул Ятэн в лицо. Он коснулся губами ее горячего лба, пересохших потрескавшихся губ, и по его щекам снова потекли слезы, в каждой капле которых отражался огонь лампы.

- Не надо было тебе любить меня… - он закрыл глаза и фыркнул, - да что это я несу? Ятэн, милая, как же это Я мог оставить тебя?! Любимая прости. Я не покину тебя больше, только прошу, и ты не оставляй меня. Ятэн, очнись, девочка любимая моя. Господи, что же мне сделать, чтобы ты вернулась? Ятэн, со всей силой любви к тебе призываю тебя, вернись.
- Аничан… - едва слышно по слогам проговорила девушка, с трудом разлепляя веки, чтобы открыть глаза.
- Ятэн, - обрадовался юноша. – Ты жива… Ятэн, милая, как же я счастлив, что ты жива.

Ятэн подняла голову и заглянула в лицо Аничан. Их полные слез глаза встретились. Вдруг Ятэн уткнулась лицом в грудь юноши и слабыми руками обхватила его плечи.

- Не оставляй меня, Аничан. Умоляю, я буду для тебя, кем ты хочешь, только не оставляй меня, - быстро, навзрыд говорила она срывающимся голосом.
- Никогда больше, - ответил юноша и обнял ее.
- Аничан, - произнесла Ятэн, перебирая волосы Аничан, и Харука услышал в ее голосе искреннее удивление.
- Что-то не так? – спросил Аничан.
- Что с твоими волосами? Почему они светлые?

Юноша поднял руку к голове и перекинул добрую прядь волос на грудь и удивленно уставился на золотой ручей, заструившийся меж его пальцев.

- Наверное, я слишком боялся опоздать, - улыбнулся он, а про себя подумал, что, наверное, не стоило в этом мире разрешать каждому попавшемуся на его пути шизанутому дракону творить с его внешностью, что ему будет угодно пусть даже и в обмен на согласие подбросить до города. – А ведь все равно красиво, - добавил он, понимая, что темно-золотой цвет волос – не самый ужасный на свете, ведь мог же Гильморхайнт сделать их голубыми или розовыми, хотя, быть может, дракон просто не рискнул, помня результат прошлой попытки изменить внешность Аничан.

А потом он запеленал ее в одеяло и вместе с ней на руках покинул дом Сакуры…

Наутро в комнату вошла Мичиру и застала Харуку сидящим на кровати. Поднос с едой и лекарствами выпал из ее рук, когда она увидела исчезновение Ятэн.

- Что произошло?
- Он забрал ее, - спокойно сообщил Харука.
- Кто? – изумилась девушка.
- Аничан, он пришел сегодня ночью и забрал Ятэн.
- Но она же на грани смерти! Как же ты допустил это?! – взвилась Мичиру.
- Уже нет. Она очнулась, когда он позвал ее. Теперь с ней все будет в порядке.
- Я надеюсь, что с ней будет все в порядке. Но они не взяли лекарства! – спохватилась она.
- Там Меливен… - произнес Харука и покинул комнату.